Из книги «Эта жизнь»
***
В сущности так немного
Мы просим себе у Бога:
Любовь и заброшенный дом,
Луну над старым прудом
И розовый куст у порога.
Чтоб розы цвели, цвели,
Чтоб пели в ночи соловьи
Чтоб темные очи твои
Не подымались с земли...
Немного? Но просишь года,
А в Сене бежит вода
Зеленая, как и всегда.
И слышится с неба ответ
Не ясный. Ни да, ни нет.
Mährisch Trübau
1930
***
Мы знаем - любовь бывает,
Мы знаем - счастье есть,
Но только сердце не знает,
Как сердцу подать весть.
В какой-то стране далекой,
Иль рядом с нами тут,
Знаменья, голоса, срока
Также люди ждут...
Но только годами мимо
Идем, не видя их.
И сыпятся сроки незримо
Песком из рук Твоих.
Kreuzberg
***
Встреча
Только раз дается в жизни счастье,
Только раз и только на мгновенье,
И не в нашей слишком слабой власти
Удержать его прикосновенье.
Только память с нами остается,
Точно крест на брошенной могиле,
И тоска о том, что не вернется,
Что из рук мы сами упустили...
***
Отчего, как стихает речь
И на улице, и в дому,
Стоит только скорее лечь
Помолясь, обо всех - Ему,
Стоит только, глаза закрыв,
Позабыть, что с утра вело, -
Чтобы в черный дневной прорыв
Голубое влилось тепло.
И настал тот блаженный час
В позабытом уже краю,
Словно в небе опять нашлась
Та звезда, что вела в раю.
Не бывало еще отца,
У которого гнев - навек...
От шипов Твоего венца
Отдыхает во сне человек.
***
Уходила земля, голубела вода,
Розоватая пена вздымалась...
Вместо сердца - кусочек холодного льда,
Сердце дома, наверно, осталось.
Время шло, но последний томительный год
Был особенно скучен и долог.
Горечь все наплывала, копилась, и вот
Оживать стал прозрачный осколок.
И забился, как сердце, но только больней,
Угловатые стенки кололи.
Так прибавились к боли привычной моей
Капли новой томительной боли.
***
Об этом мире слишком много лгут,
Об этой жизни ходит много басен,
Но все же этот мир - прекрасен,
И этой жизнью все-таки живут...
Пройдут года и, заглушая вздох,
Раздастся вдруг невольное признанье: -
О, этот бедный мир совсем не плох!
О, эта жизнь - совсем не наказанье!
***
Мы ничего не знаем,
Мы ничего не слышим,
Грезят о чуждом рае
Святые по темным нишам.
Пыль на июльской дороге
Нежит ленивые ноги.
Низкое солнце брезжит
На монастырском пороге.
Пахнет горошком, левкоем,
Долгою сухостью лета.
Мы же воздушные замки
Строим - и платим за это.
Mährisch Trübau
1930
***
Предвесеннее
1
Сильнее ломается лед,
И солнце весеннее греет,
Но сердце который уж год
Ему доверяться не смеет.
И биться не хочет вольней,
Но властны весенние чары,
И с каждым ударом сильней
Становятся боль - и удары.
2
От этой прогулки осталась
Весенняя тяжесть в крови
И нежность - она показалась
Предчувствием новой любви.
Но сердце послушно приказу,
Оно покорилось, и вновь
Из уст не слетало ни paзу
Заветное слово – любовь.
***
Мы говорим о розах и стихах,
Мы о любви и доблести хлопочем,
Но мы спешим, мы вечно впопыхах, -
Все на бегу, в дороге, между прочим.
Мы целый день проводим на виду.
Вся наша жизнь на холостом ходу,
На вернисаже, бале и за чаем.
И жизнь идет. И мы не замечаем.
1928
***
Крылья? Обломаны крылья.
Боги? Они далеки.
На прошлое - полный бессилья
И нежности взмах руки.
Заклятье: живи, кто может,
Но знай, что никто не поможет,
Никто не сумеет помочь.
А если уж правда невмочь –
Есть мутная Сена и ночь.
***
Мне сегодня не надо чудес,
Все равно я навек обездолен.
На парчу розоватых небес
Опустились кресты колоколен.
Если долог осенний закат,
Если небо над ратушей ало,
Будет ветер на завтра трепать
Уцелевшей листвы покрывало.
Там у замка под старой стеной,
Где подъем извивается круче,
Он сметает огромной метлой
Золотых полумертвые кучи.
Только стало все сразу бедней,
Город сдал, как старик, за недели…
С каждым часом морщины видней
И лохмотья на каменном теле.
И одно остается – молчать.
Здесь словами уже не поможешь.
Наше летнее счастье начать
Все равно ведь сначала не можешь.
Завтра утром – на зиму? навек? –
Начинается наша разлука.
Должен все отдавать человек, -
Даже это, без лишнего звука.
Простой пейзаж
Слова печальны и просты,
Не хочет сердце слов заумных.
Да и к чему? - поля, кусты,
Полоска облаков чугунных...
Унылый снег опять идет,
Привычной болью сердце вяжет.
Не каждый этот край поймет,
Не каждый путь в него укажет.
Mährisch Trübau
1929
***
Были очень детские мечты,
Были нежность, дерзость и тревога,
Было счастье. И со мною – ты:
Было все, и даже слишком много.
Было нам по восемнадцать лет.
Нам казалось, это будет вечно.
Но растаял даже легкий след,
Точно утром Путь растаял Млечный.
Я уже не плачу о былом,
Видно, так угодно было Богу,
Чтобы с каждым часом, каждым днем
Мы себя теряли понемногу.
***
Я стал теперь взрослее и скромней,
Но в сердце те же розовые бредни.
Воздушный замок грудою камней
Лежит в пыли, не первый, не последний...
И так идут короткие года,
Года, что в жизни лучшими зовутся...
И счастье в двери стукнет лишь тогда,
Когда «войди» - уста не отзовутся.
***
Только утро любви не забудь.
И. Анненский
Только утро любви не забудь,
Только утро - как нищая в храме,
Мы, внезапно схватившись за грудь,
Ничего не увидим за нами.
Будет серая тьма жестока,
И никто нам уже не поможет,
Лишь прохожий, что два медяка
На глаза, а не в чашку положит.
***
Сколько лет безжалостно убито,
Но о прошлом больше не жалей.
Голубое небо приоткрыто
Изумрудной россыпи полей.
Стану снова радостным и новым,
Перейду зеленую межу.
Никого на свете честным словом
Я теперь напрасно не свяжу.
Каждый нынче весел и свободен,
Каждый в теплом ветре обновлен.
В эту землю, в этот Дом Господень.
Я опять без памяти влюблен.
***
Все в этом мире случается,
Все непонятно для нас.
Пышною свадьбой кончается
Каждый хороший рассказ.
Вот понесли за невестою
Шлейф, и вуаль, и цветы.
Перед дорогою крестною
Стала прекраснее ты.
Узкие кольца меняются,
Сказано мертвое «да».
Повесть на этом кончается.
Падает с неба звезда
И на куски разбивается.
***
Священник ведет новобрачных.
Растерянный взгляда жениха.
Как облаком, тканью прозрачной
Невеста одета, тиха.
Все тленно. Конечно, изменит
Она ему через год.
Но чем этот мальчик заменит
Все то, что он нынче не ценит.
Все то, что он ей отдает?
***
Только след утихающей боли...
С каждым валом - слабей валы.
Легкий сумрак. В осеннем ноле
Тянут медленный плуг волы.
Между небом и между нами
Заполняется мглой провал.
Мы во всем виноваты сами,
Ты у нас ничего не брал.
Тишина... Тишина такая,
Тишина на земле и в нас,
Словно в мире совсем иная
И хорошая жизнь велась.
Словно осенью мы не те же,
А серьезнее и грустней, -
О себе вспоминаем реже,
Вспоминаем Тебя ясней...
Книга жизни
1
Не нами писанные главы,
Но нам по этой книге жить,
Терять надежду и тужить,
Искать и подвига, и славы,
И вдруг понять, что не дано
Нам изменить хотя бы строчки,
Что в Книге Жизни ставит точки
Лишь Провидение одно...
2
Каждый ждет долгожданного чуда,
Каждый верит — настанет черед!
Безразлично, когда и откуда
Наше бедное счастье придет.
Только сердце устанет. А миги
Не летят, а ползут, как века.
Перелистывать скучные книги
Не торопится Божья рука.
Из книги «Неблагодарность»
Мы верим книгам, музыке, стихам,
Мы верим снам, которые нам снятся,
Мы верим слову... (Даже тем словам,
Что говорятся в утешенье нам,
Что из окна вагона говорятся...)
Marseille
1933
***
Если дни мои милостью Бога
На земле могут быть продлены,
Мне прожить бы хотелось немного,
Хоть бы только до этой весны.
Я хочу написать завещанье.
Срок исполнился Все свершено.
Прах – искусство. Есть только страданье,
И дается в награду оно.
От всего отрекаюсь. Ни звука
О другом не скажу я вовек.
Все постыло. Все мерзость и скука.
Нищ и темен душой человек.
И когда бы не это сиянье,
Как могли б не сойти мы с ума?
Брат мой, друг мой, не бойся страданья,
Как боялся всю жизнь его я...
***
Подумай, на руках у матерей
Все это были розовые дети.
И.Анненский
Никто, как в детстве, нас не ждет внизу.
Не переводит нас через дорогу.
Про злого муравья и стрекозу
Не говорит. Не учит верить Богу.
До нас теперь нет дела никому –
У всех довольно собственного дела.
И надо жить, как все, но самому...
(Беспомощно, нечестно, неумело).
***
Е.Н.Демидовой
…Наутро сад уже тонул в снегу.
Откроем окна – надо выйти дыму.
Зима, зима. Без грусти не могу
Я видеть снег, сугробы, галок, зиму.
Какая власть, чудовищная власть
Дана над нами каждому предмету –
Термометру лишь стоит в ночь упасть,
Улечься ветру, позже встать рассвету…
Как беззащитен, в общем, человек,
И как себя он, не считая, тратит…
- На мой не хватит, или хватит век, -
Гадает он. Хоть знает, что не хватит.
Berne
1935
Сентябрь
Ты знаешь, у меня чахотка,
И я давно ее лечу
Рюрик Ивнев
Первый чуть пожелтевший лист
(Еле желтый – не позолота),
Равнодушен и неречист
Тихо входит Сентябрь в ворота
И к далекой идет скамье…
Нежен шелест его походки.
Самый грустный во всей семье
В безнадежности и в чахотке.
Этот к вечеру легкий жар,
Кашель ровный и суховатый…
Зажигаются, как пожар,
И сгорают вдали закаты.
Сырость. Сумрак. Последний тлен
И последняя в сердце жалость…
- Трудно книгу поднять с колен,
Чтобы уйти, такова усталость…
***
Ты осудишь. Мы не виноваты.
Мы боролись и не шли к греху.
Запах поля, запах дикой мяты
У Тебя не слышен наверху.
Все у нас печально и убого:
В переулке низкие дома,
Меж полей размытая дорога,
За плечами нищая сума.
Так стоишь часами за деревней,
День прошел — как не бывало дня…
Этот мир. заброшенный и древний,
Веселее не был до меня.
Да и завтра веселее тоже
Он стоять не будет у дверей.
Мы несчастны. Очень. Боже, Боже,
Отчего Ты с нами не добрей...
Le Vesinet
1932
«Попрыгунья стрекоза
Лето красное все пела».
…Опускаются глаза.
Тихо катится слеза
По щеке, по загорелой.
Сердце попусту боролось –
Наступил последний срок.
Ждать, чтоб все перемололось,
Не по силам. Сорван голос,
Ты забывчив и далек.
Осень стала у ворот,
Листья мертвые в подоле.
Кое-кто ей подает…
(Никогда он не поймет
Этой нежности и боли).
Видно песенка допета
Вся до самого конца.
Не вернется больше лето…
Неумыта-неодета
Осень стала у крыльца.
Весна
1
Снова в Париже весна начинается
Очень застенчива, очень слаба.
Что-то как будто бы даже меняется…
Уж не судьба ли? едва ли судьба…
2
Все-таки нас это тоже касается:
Ландыши, что продают на мосту;
Лица прохожих (их взгляд, что встречается);
Облако, день, что за днем удлиняется;
Русская служба (вечерня в Посту)…
3
Жизнь, - в этой жизни всегда невесело,
Мир оказался серьезней, умней…
Сердце давно все измерило, взвесило,
Даже весну – и тоску, что в ней…
***
Не получая писем, сколько раз
Мы сочиняли (в самоутешенье?..)
Наивно-драматический рассказ
Про револьвер, болезнь или крушенье...
Отлично зная — просто не до нас
(Но уж не в силах обойтись без фальши,
Поверить правде до конца страшась,
Не смея думать, что же будет дальше)...
Heiligen Schwendi
1933
***
Так от века уже повелось,
Чтоб одни притворялись и лгали,
А другие им лгать помогали,
(Беспощадно все видя насквозь) –
И все вместе любовью звалось...
Rome
1934
***
Нам в этом мире все давно чужи.
Мы чьи-то жмем бессмысленные руки,
Мы говорим, смеемся. Сколько лжи
И сколько в этом настоящей муки.
Но если раз, единый только раз
Мы наяву Тебя случайно встретим –
Толпа сомкнется и разделит нас…
Давно пора бы примириться с этим.
